![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
chameleon_girlЯ могу ведь совсем иначе: оборки-платьица,
Мысли-фантики, губки-бантики; ближе к массам.
Я умею; но мне совсем не за это платится.
А за то, чтобы я ходила наружу мясом.
А за то, что ведь я, щенок, молодая-ранняя –
Больше прочих богам угодна – и час неровен.
А за то, что всегда танцую на самой грани я.
А за это мое бессмертное умирание
На расчетливых углях взрослых чужих жаровен.
Вера Полозкова
Долгое время моим любимым альбомом Брюно Пельтье был "D'autres rives" - ровно до тех пор, пока я не прослушала "Un monde à l'envers". Тогда во мне что-то перевернулось.
Эта работа сильно отличается от предыдущих альбомов Пельтье. Нельзя сказать, что здесь песни выразительнее, или тексты сильнее, или голос лучше (хотя при работе именно над этим альбомом Пельтье впервые запел как баритон, а не как драмтенор, но это отдельный разговор). Дело совсем в другом.
Чтобы объяснить это, я вернусь по хронологии немного назад. На времена "Miserere" – первого успешного альбома Пельтье, благодаря которому его и прозвали "Золотым голосом Квебека".
Итак, "Miserere". Несмотря на несколько очень сильных композиций (тут и сама "Miserere" в двух вариантах, и потрясающая "Je ne suis qu'une chanson"), несмотря на ярко выраженную альбомность диска… я слышу просто песни. За этими песнями нет его самого (исключение, пожалуй, составляет только "Aime"). Я не слышу и не понимаю, что он – он, месье Брюно Пельтье, франкоканадец, певец, актер, отец, муж - пытается сказать миру.
Затем вышли "D'autres rives", записанные в период "Нотр-Дама". И там уже начало проявляться что-то настоящее – это и умирающая надежда "Que tu m'aimes", и рыдающая интонация "Vivre sa vie", и неторопливая мечтательность "J'ai essayé", но все же... Поющий маэстро, простите за каламбур, был нем.
А потом маэстро съездил в турне, записал альбом с живых выступлений, собрал целый стадион, понаблюдал, как публика раз за разом требовала "Aime", "Miserere", и уже осточертевшие "Les temps des cathédrales"... и что-то, видимо, в нем изменилось. Он коротко постригся, выкинул кожаные штаны, переоделся в простую куртку, джинсы и футболку... и записал один из сильнейших альбомов в своей карьере, где каждая песня – реальная история, произошедшая на самом деле.
Не верите? Зря.
"Depuis que t'es parti" ("После того, как ты ушел") – посвящена отцу Брюно, который умер незадолго до того. "Marie rêve" ("Мари мечтает") – ностальгический рассказ о старости с воспоминаниями о давно ушедшем. Реалистичный образ в "Ma jalousie" ("Моя ревность") - ты спишь, а я за тобой наблюдаю, думаю, кого же ты видишь во сне, ну что я, как дурак. Воззвание к Богу в "Si tu existais" ("Если бы ты существовал").
Да, я вижу, что авторы этих песен – разные люди. Но Брюно их поет так, что сразу понимаешь – он все это пережил. Это и его истории тоже.
Я могу объяснить, чем этот альбом хорош в техническом плане. Тут и богатство аранжировок, и живое фортепьяно под пальцами, и имитация старых инструментов, и многое другое. Я могла бы сказать, что в куске
On me croit fou d'ignorer comment garder silence
Un souvenir pour tout univers
Et tout se passe dans un monde à l'envers*
пускаются еле заметные слайды на бэк-вокале, которые прибавляют выразительности фразировке. Могла бы сказать, но не вижу смысла. Потому что у меня каждый раз на этом месте скручивает живот и хочется сложиться пополам. Потому что я тоже помню, каково это.
Как, в чем можно измерить боль, обиду, одиночество? Как удержаться от крика, когда крик – последнее, что позволено, но не кричать и не говорить о том, что больно, ты физически не можешь, когда из тебя рвется эта пустота и отчаяние?
Как это объяснить?
Какая разница, какие там слайды, и есть ли они вообще. Не в слайдах дело. А в голосе. Голосе живого человека.
Месье Пельтье всегда был исключительно искренен, но в этом альбоме он именно что вывернулся наизнанку. Ему надоело петь романтические баллады и поддерживать образ прекрасного принца, надоело улыбаться, когда щемит в груди, надоело рвать глотку и уходить на крещендо, когда хочется просто напевать под нос.
"Miserere" был просто альбомом с красивыми песнями. В "D'autres rives" я слышала голос принца парижских улиц - романтичного, грустного и немного отстраненного ото всего, что делается вокруг, "Sur scène" был просто live-альбомом, но в "Un monde à l'envers" я слышу кого-то другого. Кого-то, кто старше, мудрее и свободнее. Кого-то, кому больше не надо притворяться кем-то другим. Кого-то, кто хочет - пусть и в сорок лет - но все-таки пуститься в свободное плавание. И пусть Америка давно открыта. Но у него теперь свой корабль, и он может сам выбирать маршрут.
Неслучайно альбом завершается грустным "Клоуном". Иногда даже самым веселым надоедает шутить.
Tu portes une flamme qui ne doit pas s'éteindre
Une flamme que rien ne peut atteindre.**
